На помойке остывают книжки
Сиротливой стопкой за бачком:
Горький с Фетом, Федин, Пушкин, Пришвин,
В куче «Люди, годы, жизнь». «Разгром»!
Их недавно холили на полках,
Нежно пыль сдували с корешков.
А потом решили — нет с них толку,
И как тех есенинских щенков
Сунули в большой мешок без дрожи
И избавились в конце времен.
Ну кому сейчас потребен Дрожжин,
Это тот, который Спиридон?!
Снег неторопливо засыпает
Слово во плоти, бесценный «Дар».
И опять идет на дно Чапаев,
И опять сгорает Жанна д´Арк.
Ну конечно, все есть в Интернете,
Книжкам цифровым потерян счет.
Только никогда никто на свете
Так, как мы, их больше не прочтет.
Алексей Ахматов
Сиротливой стопкой за бачком:
Горький с Фетом, Федин, Пушкин, Пришвин,
В куче «Люди, годы, жизнь». «Разгром»!
Их недавно холили на полках,
Нежно пыль сдували с корешков.
А потом решили — нет с них толку,
И как тех есенинских щенков
Сунули в большой мешок без дрожи
И избавились в конце времен.
Ну кому сейчас потребен Дрожжин,
Это тот, который Спиридон?!
Снег неторопливо засыпает
Слово во плоти, бесценный «Дар».
И опять идет на дно Чапаев,
И опять сгорает Жанна д´Арк.
Ну конечно, все есть в Интернете,
Книжкам цифровым потерян счет.
Только никогда никто на свете
Так, как мы, их больше не прочтет.
Алексей Ахматов
3802